Говорить об особой жестокости Сталина некорректно, т.к. еще раньше, еще 24 ноября 1918 г. Троцкий в приказе ?65 принял особые меры к укреплению дисциплины. Расстрелу подлежали те, кто подговаривали к отступлению, дезертирству и невыполнению боевого приказа, кто самовольно оставлял боевой пост, бросал винтовку или продавал часть обмундирования, кто оказывал сопротивление заградительным отрядом и укрывал дезертиров. В прифронтовой полосе размещались заградительные отряды для ловли дезертиров, а на местные Советы и комитеты бедноты возлагалась обязанность дважды в сутки проводить облавы и обыски. Те дома, где находили дезертиров, сжигались. "Партийные и советские работники Дона, получив циркулярное письмо ЦК, которое иначе как провокационным назвать нельзя, начали ревностно проводить политику "расказачивания". Ненависть к казачеству затмила разум у исполнителей воли высшего партийного органа партии большевиков, вызвав к жизни самые низменные инстинкты и повергнув в ужас донцов, поверивших в обещания Советской власти. Днем и ночью на территории Донской области, занятой частями Красной Армии, работала карательная машина, отправляя на тот свет по 40-60 человек в сутки. Пощады не было ни женщинам, ни детям, ни старикам. Само слово "казак" стало запретным. Станицы переименовывались в волости, хутора - в деревни. Гонению подвергалось все, что имело отношение к казачеству, например, запрещалось носить фуражки и штаны с лампасами. Казаков выгоняли из домов и на их места селили крестьян, привезенных из Воронежской губернии. В ответ на массовый террор в тылу Южного фронта в ночь с 11 на 12 марта началось восстание Мигулинской, Вешенской, Казанской и ряда других станиц. Командование фронтом потребовало от реввоенсоветов армий в зародыше подавить всякую мысль о восстании. Так, 16 марта реввоенсовет Южного фронта направил распоряжение войскам о быстрейшей ликвидации восстания путем сожжения взбунтовавшихся станиц, расстрела каждого пятого или десятого мужчины, массового взятия заложников". (В. Краснов, В. Дайнес. "Неизвестный Троцкий". М., 2000. С.136, 137). Сопротивление казаков было настолько велико, что в ЦК вынуждены были призвать к "приостановлению мер против казачества". Правда, на местах фактически не обратили внимания на это постановление. Напомним описание Вешенского восстания в романе Михаила Шолохова "Тихий Дон", к которому у Сталина было двойственное отношение. Однако, как бы там ни было, в жестокости советской власти было оправдание: не дать превратить "Россию в бессильную, безвольную, истощенную, ограбленную колонию". (Это слова Троцкого, но под ними мог подписаться любой большевик).

Еще один эпизод войны на Петроградском фронте запомнился Сталину. Белогвардейцы в первые дни наступления взяли в плен командира советской бригады, бывшего генерала А.П. Николаева, он отказался перейти на сторону белых и был повешен. Сталин в беседе с корреспондентом "Правды" о положении на Петроградском фронте сказал: "Столь же отрадно, что язва части русского офицерства - ее продажность - менее всего задела командный состав флота: нашлись все же люди, которые, к чести своей, достоинство и независимость России ценят выше, чем английское золото". (И.В. Сталин. "Сочинения". Т.4. С. 269-270). Сталин направил Ленину письмо с предложением, которые перечеркивали утвержденный Ставкой план наступления на Деникина из района Царицына через донские степи на Новороссийск. "Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья - грозит нам полным крахом. Не трудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т.е. может лишь усилить Деникина. Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отменённый практикой старый план, - заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков - Донецкий бассейн на Ростов. Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот - симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, - линию Воронеж - Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замёрзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая - Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвёртых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдёт, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчёт мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остаётся без угля". (И.В. Сталин. "Сочинения". Т. 4. С. 276-277). Сталин не просто советует, он требует. Его тон категоричен: "Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что даёт мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте. Ваш Сталин". (И.В. Сталин. "Сочинения". Т. 4. С. 277). Если проанализировать действия всех основных политических и военных руководителей, принимавших решения на советском фронте, то Сталин был самым трезвомыслящим.

24 июня, в период больших успехов Юго-Западного фронта, Сталин опубликовал в харьковской газете "Коммунист" интервью "О положении на Юго-Западном фронте", в которой, словно ясновидящий, назвал факторы, которые вскоре оказались решающими. "Но было бы ошибкой думать, что с поляками на нашем фронте уже покончено. Ведь мы воюем не только с поляками, но со всей Антантой, мобилизовавшей все чёрные силы Германии, Австрии, Венгрии, Румынии, снабжающей поляков всеми видами довольствия. Кроме того, не надо забывать, что у поляков имеются резервы, которые уже подтянуты к Новоград-Волынску и действия которых, несомненно, скажутся на днях. Следует также помнить, что разложение в массовом масштабе еще не коснулось польской армии. Нет сомнения, что впереди ещё будут бои, и бои жестокие. Поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о "марше на Варшаву", другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на "красной советской Варшаве". Я не буду доказывать, что это бахвальство и это самодовольство совершенно не соответствуют ни политике Советского правительства, ни состоянию сил противника на фронте. В самой категорической форме я должен заявить, что без напряжения всех сил в тылу и на фронте мы не сможем выйти победителями. Без этого нам не одолеть врагов с Запада. Это особенно подчёркивается наступлением войск Врангеля, явившимся, как "гром с ясного неба", и принявшим угрожающие размеры". (И.В. Сталин. Сочинения. Т. 4. С.332-333).

"Я должен сказать, что те элементы, нерабочие элементы, которые составляют большинство нашей армии - крестьяне, не будут добровольно драться за социализм. Целый ряд фактов указывает на это. Ряд бунтов в тылу, на фронтах, ряд эксцессов на фронтах показывают, что непролетарские элементы, составляющие большинство нашей армии, драться добровольно за коммунизм не хотят. Отсюда наша задача - эти элементы перевоспитать в духе железной дисциплины, повести их за пролетариатом не только в тылу, но и на фронтах, заставить воевать за наше общее социалистическое дело и в ходе войны завершить строительство настоящей регулярной армии, единственно способной защищать страну". (И.В. Сталин. "Сочинения". Т. 4. С. 250). "С наступлением революционной эпохи, когда от вождей требуются революционно-практические лозунги, теоретики сходят со сцены, уступая место новым людям". (И.В. Сталин. "Сочинения". Т. 4. С.314) "Вы не вполне понимаете характер происходящих перемен. Я воевал на всех фронтах гражданской войны и видел то, что вы не видели. Историческая победа будет за мной".

Президиуму IX партийной конференции

23 сентября (1920 г.). Заявление т. Сталина.

Некоторые места во вчерашних речах т. т. Троцкого и Ленина могли дать т. т. конферентам повод заподозрить меня в том, что я неверно передал факты. В интересах истины я должен заявить следующее:

1) Заявление т. Троцкого о том, что я в розовом свете изображал состояние наших фронтов, не соответствует действительности. Я был, кажется, единственный член ЦК, который высмеивал ходячий лозунг о "марше на Варшаву" и открыто в печати предостерегал товарищей от увлечения успехами, от недооценки польских сил. Достаточно прочесть мои статьи в "Правде".

2) Заявление т. Троцкого о том, что мои расчеты о взятии Львова не оправдались, противоречит фактам. В середине августа наши войска подошли к Львову на расстояние 8 верст и они, наверное взяли бы Львов, но они не взяли его потому, что высшее командование сознательно отказалось от взятия Львова и в момент, когда наши войска находились в 8 верстах от Львова, командование перебросило Буденного с района Львова на Запфронт для выручки последнего. При чем же тут расчеты Сталина?

3) Заявление т. Ленина о том, что я пристрастен к Западному фронту, что стратегия не подводила ЦК, - не соответствует действительности. Никто не опроверг, что ЦК имел телеграмму командования о взятии Варшавы 16-го августа. Деле не в том, что Варшава не была взята 16-го августа, - это дело маленькое, - а дело в том Запфронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало. Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК, несомненно, отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь. То, что Варшава не была взята 16-го августа, это, повторяю, дело маленькое, но то, что за последовала небывалая катастрофа, взявшая у нас 100 000 пленных и 200 орудий уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Т. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование. 23/9 И. Сталин". (И.В. Сталин. Сочинения. Т.17. Тверь, 2004. С. 135-136).

После съезда в стране стало многое меняться: появилась частная торговля, стали предоставляться концессии частным предпринимателям, разрешено создавать мелкие частные предприятия, денационализировать предприятия с числом работающих менее 21 человек. За год более десяти тысяч предприятий стали частными, взамен их новые владельцы должны были в течение 2-5 лет передавать государству 10-15 процентов своей продукции. Появились предприятия с участием иностранного капитала. Возврат от "военного коммунизма" к рыночной экономики был очень сложным, а иногда и трагическим делом. Так, в марте 1921 г. топливную промышленность перевели на хозрасчет, шахтеров в Донбассе увольняли из-за отсутствия денег для зарплаты, им прекратили государственные поставки продовольствия. В результате рынок установил баланс между добычей угля и его потреблением промышленностью. Часть шахт закрыли. Много шахтеров и их семей погибли от голода. Подобная ситуация была и в других отраслях. Заводы не имели оборотных средств и были вынуждены за полцены распродавать продукцию, конкурируя друг с другом и сбивая цены. 1 января 1921 г. аршин ситца стоил 4 фунта ржаной муки, а 1 мая - всего 1,68 фунта. В мае 1922 г. хлопчатобумажная ткань продавалась ниже себестоимости в два с половиной раза. В сентябре 1921 г. специальным декретом была отделена от предприятий социальная сфера. О зарплате говорилось: "Всякая мысль об уравнительности должна быть отброшена". (С.Г. Кара-Мурза. "Советская цивилизация от начала до великой Победы". С. 370). (Автор этих строк во время "горбачевской" перестройки напечатал в журнале "Новый мир" (?12, 1988 г.) повесть "Плач из далекого года", посвященную гибели от голода шахтеров и их семей в первый год НЭПА, когда шахты были переведены на хозрасчет и лишены продовольственного бесплатного снабжения. Сотрудники редакции не хотели повесть печатать, но главный редактор Сергей Залыгин настоял. Они не хотели, думаю, потому, что эпизод НЭПа с его жестокостью неожиданно охлаждал царившую тогда атмосферу приближающихся радостных перемен. Помню, что работал в архиве, изучал документы министерства угольной промышленности и наткнулся на переписку по поводу гибели людей на Екатеринославских рудниках в Донбассе. Поскольку в 1921 г. ВЦИК объявил амнистию всем рядовым белогвардейцам и вместе с тысячами деникинцев и врангелевцев в России вернулся и мой двадцатилетний дед, вольноопределяющийся Добровольческой армии Виталий Иванович Григорьев, ставший, как и его отец горным инженером. Впоследствии В.И. Григорьев стал "Красным героем труда", руководил рядом шахт, и под его началом работали ударники первых пятилеток, даже знаменитый Алексей Стаханов. Дед прекрасно понимал, что происходило в стране. Несмотря на внешнее благополучие его инженерной карьеры, он оставался беспартийным спецом и был принципиальным сторонником советской модернизации. Таких, как он, было много в научно-технической среде. Именно эти люди были средостением между большевизмом и требованиями государственного строительства). Вслед за экономическими новациями шла быстрая демобилизация армии. С начала 1921 г. по начало 1923 она уменьшилась с 5300000 до 610000 человек. "Военный коммунизм" фактически закончился "Вторым Брестом". Государственная машина дала задний ход, партия была потрясена переменами. Среди коммунистов началось подлинное смятение, выражавшееся в выходе из партии, самоубийствах, потере социального статуса. Вспоминается герой романа Леонида Леонова "Вор" красный командир, орденоносец Дмитрий Векшин, ставший уголовником. Роман отражал реальную жизнь. Резко возросла преступность. Кстати, для характеристики времени упомянем и о таком факте, как перестройка уголовного мира. На преступления шли разорившиеся крестьяне, демобилизованные красноармейцы, уволенные по сокращению штатов служащие, а также бывшие белые солдаты и офицеры. С приходом белых офицеров уголовный мир получил кадры, умеющие планировать операции, в совершенстве владеющие оружием, смелых и волевых. Такого, раньше не могло быть ни при каких условиях. Эти люди выработали своеобразный кодекс поведения, т.н. "воровской закон", и внесли в уголовное "Зазеркалье" жестокую дисциплину. Вот главные постулаты "закона": не владеть никаким имуществом, отказаться от родных, добывать средства к жизни только воровским путем, не служить в армии, не брать оружие из рук властей, не участвовать ни в каких политических организациях и акциях. Это были правила некоего закрытого полувоенного ордена, члены которого враждебно относятся к обществу и ни в чем не хотят зависеть от него. Это был новый тип сопротивления, "белогвардейско-уголовный Кронштадт", опирающийся на огромную (семь миллионов) армию беспризорников. Далеко не случайно власть быстро отреагировала на новую опасность 21 января 1921 г. ВЦИК учредил Комиссию по улучшению жизни детей и назначил ее председателем Дзержинского. Проблема была серьезной: надо было лишить Зазеркалье его базы. В стране стали создаваться трудовые воспитательные коммуны, а государственная пропаганда возвысила тему до нравственной задачи всего народа. Учитывая все перемены, можно понять, почему партия тоже стала перестраивать свою систему управления, усиливать контроль за низовыми организациями, проводить "чистку". Не могла не вырасти роль партийного аппарата. Только с апреля 1920 г. по март 1921 г. специальные кадровые подразделения ЦК, Орготдел и Учраспред, произвели 40 тысяч назначений на различные руководящие посты. В секретариате ЦК в 1921 г. работало 600 человек, в 120 раз больше, чем в 1919 г. Секретариат становился кадровой мастерской государства, а не только партии. И тот, кто получал контроль над Секретариатом, становился "серым кардиналом".

В марте Сталин едва не умер: у него был гнойный аппендицит, операция прошла очень тяжело. Сегодня трудно представить состояние тогдашней медицины, но одно обстоятельство - антибиотиков еще не существовало - дает представление о том, как ненадежно было состояние здоровья Сталина. Попросту говоря, он чудом выжил. Ему было всего сорок два года. Это возраст, когда человек еще не готов к смерти и мало понимает, что она такое. Правда, в годы войны, а особенно, гражданской войны, многие оценки изменяются. Для Сталина, судя по всему, переломным временем был март 1921 г. - победно окончилась гражданская, найдена новая экономическая политика, укреплены позиции в партийном руководстве, и он остался жить. Бог истории, которого он вспоминал недавно, сохранил его. В этом же году у него и Надежды Аллилуевой родился сын Василий. Новая жизнь вполне символично и закономерно началась с Грузии, куда Сталин приехал, сбежав из санатория в Нальчике, где выздоравливал после операции. Конечно, закономерность была не реалистическая, а мистическая, как будто на самом деле Бог истории решил дать Сталину пройти по камням, по которым ходил юный грузин Джугашвили. Фокус в том, что член Политбюро не испытывал никакого пиетета перед чисто грузинскими, национальными стремлениями к независимой Грузии. Прежде чем решать задачу собирания великой коммунистической державы он должен был для себя решить вопрос самоидентификации, и в последствии, став "великим вождем" с улыбкой говорил, что он русский человек грузинской национальности. Его сын Василий, будучи маленьким, откроет своей сестре Светлане: "А наш папа когда-то был грузином". Сталин, видевший своими глазами распад по национальным территориям Российской империи и собиравший единое советское государство, относился ко всем национализмам враждебно.

Приехав на родину, он был потрясен случившимися здесь переменами и так сказал об этом на общем собрании Тифлисской организации коммунистической партии Грузии: "Во-первых, несомненно, что совершенно изолированное существование Советской Грузии, как и, всякой другой советской страны, ввиду безусловно враждебного отношения к советским странам со стороны капиталистических государств, - немыслимо как с точки зрения военной, так и с точки зрения хозяйственного развития. Взаимная поддержка советских государств как военная, так и хозяйственная, является условием, без которого немыслимо развитие этих государств. Во-вторых, ясно, что Грузия, страдающая недостатком продовольственных продуктов, нуждается, не может обойтись без русского хлеба. В-третьих, Грузия, не имеющая жидкого топлива, очевидно, нуждается для поддержания транспорта и промышленности в нефтяных продуктах Азербайджана, не может обойтись без них. В-четвёртых, также несомненно, что Грузия, страдающая недостатком экспортных фондов, нуждается в помощи со стороны России золотом для покрытия дефицита в товарном бюджете. Наконец, нельзя не считаться со своеобразными условиями национального состава населения Грузии, в силу которых значительный процент этого населения составляют армяне, а в Тифлисе, в столице Грузии, даже около половины всего населения, что, несомненно, обязывает Грузию при любой форме управления вообще, при советском же режиме в особенности, сохранить как с армянами в Грузии, так и с Арменией безусловный мир и братское сотрудничество. Едва ли нужно доказывать, что эти и многие подобные конкретные условия обязывают Советскую Грузию, так же, как Советскую Армению и Азербайджан установить между собой некое единство хозяйственной деятельности, некое объединение хозяйственных усилий по линии, скажем, усиления транспорта, совместного выступления на внешних рынках, постановки мелиоративных работ (орошение, дренаж) и т.п. Я уже не говорю о необходимости взаимной поддержки и связи как между закавказскими независимыми советскими республиками, так и этих республик с Советской Россией, в случае необходимости обороны от внешних нападений. Всё это ясно и неоспоримо. И если я всё же заговорил об этих шаблонных истинах, то это потому, что существуют некоторые условия, созданные за последние два - три года, мешающие такому объединению, грозящие подорвать попытки к такому объединению. Я говорю о национализме - грузинском, армянском, азербайджанском - страшно усилившемся за последние годы в республиках Закавказья и тормозящем дело объединения". (И.В. Сталин. Сочинения. Т.5. С. 94-95). Независимость надо сохранять, но объединять хозяйственные усилия на основе добровольного соглашения.Надо было делать первый шаг в сторону государственного союза. Хотя позиция Сталина по вопросу самоопределения наций была высказана еще на 3-м съезде Советов в январе 1918 г. "как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации", т.е. "Принцип самоопределения должен быть средством борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма". (И.В. Сталин. Сочинения. Т. 4. С. 372-373). Его поездка в Грузию была партизанской, без согласования с Лениным, который по этому поводу прислал телеграмму, выражая озабоченность состоянием здоровья Сталина. В подтексте он выговаривал за эту поездку. Здоровье было вполне хорошее. Сталин поправился.

Из событий года следует еще отметить развитие Плана электрификации России (ГОЭЛРО) и подавление Тамбовского восстания. Первое Сталин горячо поддержал. Так, в письме к Ленину в марте (после операции) он отметил: "Единственная в наше время марксистская попытка подведения под советскую надстройку хозяйственно-отсталой России действительно реальной и единственно возможной при нынешних условиях технически-производственной базы". И тут же пояснил, почему "единственная": "Помните прошлогодний "план" Троцкого (его тезисы) "хозяйственного возрождения" России на основе массового применения к обломкам довоенной промышленности труда неквалифицированной крестьянско-рабочей массы (трудармии). Какое убожество, какая отсталость в сравнении с планом Гоэлро! Средневековый кустарь, возомнивший себя ибсеновским героем, призванным "спасти" Россию сагой старинной...". (И.В. Сталин. Сочинения. Т.5. С. 50). Отталкиваясь от предложений Троцкого, как от негативного примера, Сталин явно знал отношение к этому Ленина и отражал ведущийся в Политбюро спор о будущем экономики. В этом споре подчеркнем безусловную преемственность ленинского плана с дореволюционными планами: строительство гидроэлектростанции на Днепре, а также на Волхове предполагалось еще до первой мировой войны; также к тому времени относятся и работы В.И. Вернадского о ядерной энергии. (Напомним, что "урановая экспедиция" Вернадского организовывалась до Октябрьской революции). Поэтому ГОЭЛРО, с одной стороны, наследовал достижения концентрации возможностей государства, с другой - был детищем большевиков. Хотя план ГОЭЛРО был одобрен в декабре 8-м съездом Советов, утвержден он был только спустя год 9-м Всероссийским съездом Советов.

В 1921 г. для планирования всей экономики была создана Государственная плановая комиссия (Госплан). В первый год НЭПа началось строительство механизма, который сыграл огромную роль в развитии СССР. Атомная бомба тоже промелькнула в разговоре об электрификации далеко не случайно. Касаясь философии происходящих событий, приведем мысль выдающегося английского экономиста Дж. Кейнса, который в 20-е годы работал в России: "Ленинизм - странная комбинация двух вещей, которые европейцы на протяжении нескольких столетий помещают в разных уголках своей души, - религии и бизнеса". (Цит. по С.Г. Кара-Мурза. "Советская цивилизация от начала до великой победы". М., 2004. С.271). 21 марта 1921 г. ВЦИК издал декрет "о замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом", уровень налога был в два раза меньше: 240 млн. пудов зерна, вместо 423 млн. Планировалось получить в государственный фонд еще 160 млн. пудов путем торговли с крестьянами. Власти торопились успокоить деревню. Однако восстание невозможно было одномоментно прекратить, для этого требовалось, чтобы идея НЭПа, как идея развития, заменила идею мщения. Усмирением Тамбовского восстания руководил Тухачевский. Он провел настоящую воинскую операцию. Всего в тамбовской группировке войск насчитывалось 37,5 тыс. штыков, до 10 тыс. сабель, 9 артиллерийских бригад, 5 автобронеотрядов, 4 бронепоезда, 6 бронелетучек, 2 авиаотряда. ("Гражданская война в СССР ". В 2 тт. Т. 2. М., 1986. С. 324). К апрелю 1921 г. в стране, согласно официальным данным, воевало 165 крупных крестьянских отрядов. Большинством из них руководили на местах Союзы Трудового Крестьянства, организованные партией эсеров. Эсеры сделали ставку на свержение советской власти. Они руководили восстанием в Сибири, Поволжье, Кубани, Северном Казахстане, Центральной России. Примерно в 140 отрядах было более 118 тыс. сторонников эсеров. "8 февраля 1921 г. с Тамбовской губернии была снята разверстка. Но до крестьян известие дошло не сразу. Все пути проникновения в деревню советской информации были блокированы повстанцами. В то же время губернские власти ужесточили репрессивную политику. В сентябре 1920 и в марте 1921 г. председатель губисполкома А.С. Лавров и командующий войсками в губернии А.В. Павлов приказали расстреливать на месте каждого отказавшегося сложить оружие. Села, сопротивлявшиеся войскам, подлежали немедленному сожжению. При повторных вспышках восстания аресту и заключению в концентрационные лагеря подлежало все мужское население от 17 до 50 лет. Репрессии были распространены на семьи повстанцев и их укрывателей. На села накладывалась огромная контрибуция, за невыполнение которой отбирались земля и все имущество. За неисполнение приказа были сожжены села Верхоценье, Серединовка, Б. Спасское, Коптево, Ивосельцево. Более 250 крестьян было расстреляно. Эффект подобных действий был прямо противоположен задуманному: устрашить деревню не удалось. В губернии и смежных с ней Балашовском уезде Саратовской губернии и Новохоперском уезде Воронежской губернии повстанцы создали 300 комитетов СТК, заменивших Советы. Это были беспартийные органы власти крестьян, обеспечивавшие материальную поддержку партизанской армии и регулировавшие военно-политические и социально-экономические стороны жизни деревни...". (Т.В. Осипова. "Крестьянский фронт в гражданской войне". В сб. "Судьбы российского крестьянства". М., 1996. С. 147-148). Для подавления восстания применялись отравляющие газы, а также такие меры устрашения, как массовые расстрелы заложников и сжигание крестьянских изб. Так, только в одной Паревской волости за июнь-июль было убито три тысячи крестьян. В селе Никольском, где проживало восемь тысяч человек, в русско-японскую войну погиб один человек, в мировую- 50, а в 1920-21 гг. - 500 крестьян. Хотя у повстанцев против регулярных войск не было никаких шансов, сопротивление в Тамбовской и многих других губерниях продолжалось до конца 1921 г., потом пошло на спад. Но в целом крестьяне добились своего, деревня вернулась к своей традиционной общинной жизни, которая была далеко от ГОЭЛРО, плановой экономики и мировой революции. Как говорил Троцкий, "Революция потому и революция, что все противоречия развития она сводит к альтернативе: жизнь или смерть". Но между властью и большинством населения, жившего по законам мелкотоварного производства, был заключен мир, точнее, - перемирие.